Фоторепортер Джеймс Эббе и единственная фотосессия Сталина
Москва, Кремль, 1932 год.
Начинающий Фоторепортер Джеймс Эббе пришел в редакцию крупнейшей газеты США «Нью-Йорк Таймс» с просьбой принять его на работу.
После беседы с Эббе главный редактор сказал ему:
«Сфотографируй мне Гитлера выходящим из синагоги, а потом езжай в Москву и сфотографируй Сталина в Кремле, если ты действительно такой великий фотограф».
«Хорошо, — отозвался Эббе, — я, пожалуй, начну со Сталина».
Легко пообещать, да вот выполнить... Уже через месяц в начале апреле 1932 Эббе был в Москве. Предпринял многочисленные попытки выйти на контакт с окружением Сталина. Но ничего не получалось. Вероятно, Эббу пришлось бы возвращаться ни с чем, но ситуацию в корне изменила попавшаяся ему на глаза статья в Берлинер Тагеблатт:
«Сталин болен — состояние его здоровья стремительно ухудшается — немецкий специалист по медицине спешит в Кремль».
Не было никаких сомнений, что это «утка», но подобные слухи не могли не сказаться на и без того нестабильном положении страны на международной арене.
Эббе увидел в статье свой единственный шанс и с газетой в руках поспешил в министерство иностранных дел СССР:
«Вы можете велеть сотне советских фотографов сделать портрет Сталина и послать эти снимки за границу, но никто не поверит, что глава государства совершенно здоров, они скажут, что все это большевистские трюки. Но если мне, американцу, будет позволено фотографировать…»
В Кремле идею оценили по достоинству. И уже 13 апреля 1932 Джеймс Эббе в сопровождении сотрудников МИД СССР в кремлевском кабинете Сталина.
«Почему он хочет фотографировать меня? спрашивает Сталин у помощника, не дожидаясь ответа, продолжает, — Давайте быстро, быстро, только пять минут!»
Эббе отреагировал молниеносно, заявив, что пяти минут недостаточно, чтобы сфотографировать человека, который разработал пятилетний план индустриализации СССР.
Сталину эти слова понравились, и он предложил для съемок десять минут, которые в конечном итоге вылились в двадцать пять. На прощание Сталин разрешил Эббе публикацию всех снимков этой фотосессии без предварительного согласования с Кремлем.
Это была единственная фотосессия Сталина!